|
Принстон - городок в штате Нью-Джерси, знаменитый своим университетом и Институтом высших исследований, в котором с 1933 по 1955 год работал Альберт Эйнштейн. В этом же городке он и умер. Согласно его воле, прах великого ученого был развеян после кремации над океаном. Но присутствие гениального физика здесь чувствуется: в университете учатся едва ли не самые одаренные студенты Америки. Дать интервью "Вестнику" согласился 38-летний профессор кафедры физики Принстонского университета (будем, вслед за многими, называть его Принстон) Игорь Клебанов. В 20 лет он окончил одно из престижнейших высших учебных заведений Америки - MIT (Массачусетский технологический институт), в 24 защитил в Принстоне докторскую диссертацию. Со школьными азами науки замечательный американский физик познакомился в славном городе Харькове. - Игорь, вы окончили Massachusetts Institute of Technology и поступили для получения мастер- и докторской степеней в Принстон. Чем определялся ваш выбор? Ведь рядом с MIT находится Гарвард, территориально он намного ближе Принстона... - Выбор был непрост, потому что по окончании MIT меня просили в нем остаться. Но многие считают, что теоретическая физика в Принстоне поставлена лучше, чем где бы то ни было. Это, так сказать, один из факторов, определивших мой выбор. А второй - то, что в Нью-Йорке жили мои родители и сестра. К сожалению, сестры с нами больше нет. В итоге, решение оказалось правильным, потому что в последующие годы Принстон вышел на первое место в той области физики, которой я занимался. - А чем вы как физик занимаетесь? Не могли бы вы об этом популярно рассказать нашим читателям? - Попытаюсь. Моя область - теория элементарных частиц, другое ее название - теория высоких энергий. Я занимаюсь самыми фундаментальными вопросами структуры материи, где очень много нерешенных задач. Узкая моя специальность - теория струн в физике высоких энергий. Струны - именно та область, которая очень хорошо представлена в Принстоне и в Институте высших исследований. - Правильно ли я понимаю, что струна - это струна, гитарная ли, скрипичная. - Да, это как бы гитарная струна, только размеры ее микроскопические. Может быть, это даже не струна, а замкнутая резиновая лента, которая может колебаться в разных направлениях. И различные колебания такой струны, так же, как разные ноты гитарной струны - это разные элементарные частицы. - Игорь, мне хотелось бы узнать, как обнаружился в вас талант физика, откуда он - от мамы или от папы? - Родители мои - врачи, обстановка в доме была научная: они писали диссертации, занимались наукой, но не физикой, конечно. Первопроходцем точных наук была моя сестра. Она поступила на механико-математический факультет Харьковского университета, очень хорошо успевала в прикладной математике, и я решил тоже - под огромным влиянием ныне покойной сестры - идти в точные науки. К тому же, у нас в школе был очень хороший учитель физики, он буквально увлек меня, и в 14-15 лет у меня появилась мечта: стать физиком. Как ни удивительно, эта мечта реализовалась. - А школу вы окончили в каком возрасте? - Мне было 16 лет, я почти окончил школу, но буквально за 3-4 месяца до выпускных экзаменов мы эмигрировали, то есть аттестата зрелости я не получил. Когда мы приехали В США, я сдал экзамены, эквивалентные выпускным экзаменам в хайскул, и начал слушать лекции в Колумбийском университете. Подал заявление о приеме только в два места: в MIT и в Колумбийский университет. К моему удивлению, меня взяли в MIT, и после долгих размышлений я решил все-таки не оставаться в Колумбийском университете, а поехать в Бостон. - Остались ли в вашей науке нерешенные проблемы, или молодым людям нечего стремиться в современную физику? - Нерешенных задач очень много. С одной стороны, почти все, что мы знаем об элементарных частицах, нам стало известно в течение этого столетия. С другой стороны, поведение элементарных частиц с энергией свыше 200-300 гигаэлектронвольт не описано, так же, как не полностью поняты сильные взаимодействия, связывающие кварки в нейтроны и протоны, а это буквально то, из чего мы состоим. Качественно известно, что это за наука, но нет точного количественного описания, и именно в этом направлении мы сейчас работаем. Если посмотреть шире, то на карте науки есть еще много белых пятен. Например, мы не знаем, что происходило в первые доли секунды жизни Вселенной. В физике твердого тела мы не можем пока что объяснить сверхпроводимость при высоких температурах, хотя занимаются этим тысячи физиков. - Вы, насколько я знаю, не единственный русский физик в Принстоне. Не могли бы вы рассказать о своих коллегах, с которыми общаетесь на русском языке? - У меня в этом смысле интересная история. В MIT по-русски, по сути, не говорил никто. Но в 1988-89 годах в Америку буквально хлынул поток лучших из лучших физиков из России, в основном, из Москвы и Ленинграда. С этого времени у меня и возник с ними прямой контакт: с профессором Принстона Александром Поляковым, с его другом Александром Мигдалом, с более молодым физиком Аркадием Цейтлиным, работающим сегодня в университете штата Огайо. С Александром Поляковым мы написали несколько статей, часто обсуждаем различные проблемы - по-русски, конечно. И меня все больше и больше тянет к русским коллегам. - Мы беседуем с вами в здании, рядом с которым проходят дорожки, и по ним ходил когда-то великий Эйнштейн... - Журнал "Тайм" недавно назвал его человеком столетия - и это, несомненно, заслуженно, ибо влияние Эйнштейна на физику, на весь современный мир огромно. То, чем я занимаюсь, буквально связано с общей теорией относительности в ее современных обобщениях, с теорией струн. Я много читал об Эйнштейне, помню его фотографии. Институт высших исследований в Принстоне был, по сути, организован для него. Здесь он прожил больше 20 лет, и хотя это был не самый продуктивный период его жизни - физика, как ни говорите, удел молодых - Эйнштейн пользовался огромным авторитетом. Пока строилось основное здание Института высших исследований, Эйнштейн, Бор и другие великие ученые работали в здании, находящемся в 300 метрах отсюда. (Мы, конечно, с Игорем туда прогулялись. Здания университета - старинные и современные - утопают в зелени, местность холмистая, очень здесь симпатично. Игорь показал еще одну достопримечательность Принстона - бывший особняк президента университета Вудро Вильсона, ставшего Президентом США. Теперь здесь клуб преподавателей Принстона - В.Н.). - На первом этаже здания, где мы беседуем, я видел "доску почета" - портреты преподавателей или бывших аспирантов кафедры физики Принстона - нобелевских лауреатов. Их там, мне кажется, больше дюжины. Вы знакомы с кем-нибудь из них? - Да, я знаю нескольких нобелевских лауреатов. Один из самых выдающихся физиков, работающих именно в моей области, физике элементарных частиц, это Стивен Уайнберг, получивший, как и я, степень Ph.D. в Принстоне. - Дело за малым: получить Нобелевскую премию и вам! - К сожалению, это практически невозможно в настоящее время, потому что Нобелевские премии даются обычно за теоретические достижения, проверенные экспериментом. Мои теоретические выкладки проверить на практике можно будет очень нескоро. И потом: надеяться на то, что твоя работа получит Нобелевскую премию, все равно, что надеяться на выигрыш в лотерее. Есть очень много физиков, не получивших Нобелевской премии, но пользующихся уважением коллег. Из последних нобелевских лауреатов назову своего коллегу по кафедре физики и декана профессоров Принстона Джозефа Тейлора, получившего экспериментальным путем одно из подтверждений общей теории относительности: он сделал очень точные измерения периода пульсаров - быстро вращающихся нейтронных звезд. Еще один знаменитый физик, но теоретик, которого вы могли видеть на "доске почета" - Фил Андерсон. Это один из самых больших авторитетов в области физики твердого тела. Он был профессором нашей кафедры, недавно вышел на пенсию. - Его теория подтверждена экспериментально? - Да, в физике твердого тела это сделать гораздо проще, поскольку там теория и эксперимент намного ближе друг к другу, чем в физике высоких энергий. - Игорь, каков, на ваш взгляд, вклад русских физиков в мировую науку? Я имею в виду Ландау, Тамма, Вавилова, Черенкова, Капицу. - Вклад этот огромен, школа физики в России была потрясающая, хотя развивалась она отдельно от западной школы. Один из гигантов теоретической физики - Ландау. Это был универсальный ученый, занимавшийся многими вопросами физики, не стану их перечислять. Пожалуй, Ландау самый почитаемый из русских физиков. Он знаменит еще тем, что вместе с Лифшицем написал многотомный учебник физики, которым пользуются до сих пор. - В том числе ваши студенты? - Они религиозно изучают этот учебник. Влияние Ландау на мировую физику огромно. Здесь очень известен также Черенков, его эффект, связанный с радиацией частиц, движущихся быстрее скорости света в среде. Широко используются детекторы Черенкова, они установлены во многих высокоэнергетических ускорителях. Помимо известных ученых в теоретической физике было несколько гениальных людей, рано, к сожалению, умерших, не получивших никаких премий и широкой публике не известных. Один из них - Александр Фридман, в каком-то смысле исправивший Эйнштейна. Эйнштейн написал великие уравнения общей теории относительности, не думая, что у них есть решения для расширяющейся Вселенной. Он полагал, что Вселенная - статический объект, поэтому добавил так называемую космологическую постоянную, которую сейчас пытаются точно измерить. А Фридман был первым, кто нашел решение уравнения общей теории относительности для расширяющейся Вселенной. Он оказался прав, поскольку сейчас проведены эксперименты, точно подтверждающие решение Фридмана. Проживи Фридман дольше, я уверен, он стал бы нобелевским лауреатом. Среди мало известных публике русских физиков назову также Фока, который развил квантовую теорию поля. - Хотелось бы узнать что-то еще о жизни Эйнштейна в Принстоне. - Вы проезжали мимо озера Карнеги. Собственно, это река, перегороженная плотиной и разлившаяся окрест. На этом озере Эйнштейн любил кататься на своей парусной лодке. Дом, где он жил, сохранился, но никакой мемориальной доски там нет - так хотел Эйнштейн. Теперь этот дом продан одному из профессоров Института высших исследований, он в нем живет и бывает очень недоволен, когда автобусы привозят к нему экскурсии... - Несколько слов в заключение о своей нагрузке на кафедре, о том, как проводите свободное время. - Свободного времени почти нет. Хотя я читаю лекции не каждый день - три раза в неделю - у меня много обязанностей на кафедре. Повседневная работа засасывает, и в уикэнды я стараюсь заниматься наукой. А семейная жизнь для меня очень важна: у меня две дочери, с ними стараюсь проводить много времени. - В Принстон часто приезжают выдающиеся музыканты. Вы бываете на их концертах? - Стараюсь. Недавно здесь играл знаменитый виолончелист Йо-Йо-Ма, приезжали скрипач Ицхак Перельман и пианист Ефим Бронфман. На концерт Бронфмана попасть, к сожалению, не удалось - был очень занят. |
